Итак, закончился последний период гражданской войны. Россия на многие десятилетия стала советской…

И в то же время, Приамурский Земский Собор, уже тогда вызвал горячую дискуссию, как со стороны его сторонников, так и противников, как в Русском Зарубежье, так и в самой России. В первую очередь необходимо рассмотреть свидетельства самих участников тех событий.

Генерал П.П. Петров считал, что Земский Собор в принципе не отвечал самой идее о Земском Соборе: "это был тот же несоциалистический съезд, что и в 1921 году". [4, стр. 209] Этот довод военного вполне понятен: он не хотел лишних разговоров, а хотел только заботы о нуждах Армии. Но этот довод не подтверждается фактами, хотя бы тем, что на Соборе присутствовало "свыше ста крестьян" [11, стр. 492], в то время как на Несоциалистическом Съезде в 1921 году, так же как и на Национальном Съезде в 1922ом участвовали только организованные группы, т.е. интеллигенция, буржуазия и монархические организации. Дальнейшую деятельность Дитерихса на посту Правителя ген. Петров скорее одобрял, хотя и не всегда понимал.

С.П. Руднев, участник Земского Собора, относился положительно к его деятельности, но не одобрял действий самого Дитерихса. Лично я с ним не согласен, поскольку она (деятельность Михаила Константиновича) целиком и полностью отвечала решениям Земского Собора и продолжала выдвинутые идеи.

Естественно, что в Советской России эти события рассматривали только как "совершенные по указке японских милитаристов". Считалось, что в Земском Соборе приняли участие "крайние монархисты, белогвардейская военщина и реакционное духовенство" [14] Аналогично оценивалась и деятельность М.К. Дитерихса.

В Европе известия о событиях на Дальнем Востоке и о Земском Соборе были восприняты несерьезно, хотя вдовствующая Императрица Мария Федоровна и Великий Князь Николай Николаевич и ответили на приветствия, посланные им Земским Собором. А сразу же после окончания работы Собора Великий Князь Кирилл Владимирович принял свое знаменитой решение возглавить Императорский Дом, приняв на вооружение лозунг "Царь и Советы", вызывавший у Дитерихса столь явственное отторжение.

На Дальнем Востоке, в полосе отчуждения КВЖД сразу после Земского Собора стали собираться отряды, намеревавшиеся прибыть на помощь Земскому Краю. Но прибыть к развязке они не успели.

И вообще все русское население Дальнего Востока и русские общественные организации отнеслись к Собору более серьезно. Даже идеологические противники монархического движения высоко оценили Земский Собор. В передовой статье от 11 августа конституционно-демократическая газета Харбина "Русский Голос" писала: "Тот факт, что принципы монархии в Приморье провозглашены не рейхенгалльским съездом монархических организаций, не другой какой-либо партийной группой, а Земским Собором, хотя и местного значения, совещанием сотен людей, хотя и определенных антисоциалистов, но разнопартийных, разномыслящих по многим государственным вопросам, - этот факт нельзя не занести на страницы истории, описывая, "не мудрствуя лукаво", события текущей жизни. Можно относиться к нему с рылеевскими чувствами удивления и сомнения, но исторического значения его никто не может отрицать...

Нашим европейским друзьям и недругам нужно отрешиться от ложного понятия, воспитанного эпохой войны, что России нужны трафаретные формы европейской государственности...

Народ даст стальную опору русской исторической власти, он одухотворит ее, новое вино, испепелившее старые меха, найдет нарочитые внешние формы, родные духу народа, соответствующие пережитому, и нарождающиеся". [2]

Подробное и детально изучение тех событий сейчас только начинается, но они уже высоко оцениваются многими нашими современниками. Митр. Иоанн: "Приамурский Земский Собор стал плодом усилий и молитвенных чаяний многих русских людей".[9]

Из указа Правителя №65 (последнего)

"Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы героев Сибири и Ледяного похода - без пополнения, без патронов - решили участь Земского Приамурского Края. Скоро его уже не станет.

Он как тело умрет. Но только как тело.

В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской нравственно-религиозной идеологии - он никогда не умрет в истории возрождения великой Святой Руси.

Семя брошено. Оно сейчас упало на еще неподготовленную почву. Но грядущая буря ужасов советской власти разнесет это семя по широкой ниве Матушки-России, и приткнется оно в будущем по бесконечной милости Господней к плодородному и подготовленному клочку земли Русской, и тогда даст желанный плод.

Я верю в эту благость Господню; верю, что духовное значение существования Приамурского Земского Края оставит в народе глубокие, неизгладимые следы. Я верю, что Россия вернется к России Христа, России Помазанника Божьего. Мы были недостойны еще этой милости Всевышнего Творца". [11]